•[Имя]
В прошлом меня звали Шерри (сокращенно Шер), когда у меня еще были хозяева. Но с тех пор как я вступила в банду городских псов мое имя, как и жизнь кардинально изменилась. Прозвищ у меня много, но лишь под одним меня знают все псы в городе – Нако.
•[Пол]
Сука.
•[Возраст]
4,5 года.
•[Порода]
Чистокровный доберман.
•[Внешность]
Высота в холке: 68см.
Общая длина туловища, измеряемая от грудины до бугра седалищной кости, составляет: 7см.
Вес: 35кг.
Нако среднего размера, мускулистая и сильного телосложения, но не излишне массивная собака. Благодаря элегантным линиям своего тела, гордой и стройной осанке, темпераментному поведению и решительным действиям, она полностью соответствует идеальному представлению о собаке с нормальной анатомией.
Черепная часть сильная, соразмерная. При виде сверху голова напоминает тупой клин. Мускулы головы сильно развиты.
Мочка носа хорошо сформирована, скорее широкая, чем круглая, с крупными ноздрями. Сам нос черного цвета.
Верхние и нижние челюсти сильные, широкие. Хорошо развитые зубы имеют правильный ножницеобразный прикус.
Глаза среднего размера, овальные, золотистого цвета. В них никогда не отражаются никакие эмоции, лишь изредка, когда Нако злится, то в них загорается небольшой красный огонек.
Уши высоко посаженные, вертикальные, купированные.
Шея достаточно длинная по сравнению с туловищем и головой, сухая и мускулистая. Линия шеи - восходящая и красиво изогнутая. Шея держится прямо, с большим благородством.
Живот заметно подобран. Хвост высоко посажен и коротко купирован.
Передние лапы короткие, сомкнутые. Пальцы изогнуты выпуклостью вверх (кошачьи лапы), когти короткие, черные.
Задние лапы короткие, пальцы сводистые и сомкнутые, так же как и передние. Когти короткие, черные.
Шерсть короткая, черная, поэтому Нако почти незаметна в темноте. Грудь, морда и лапы покрыты ржаво-рыжими пятнами.
Движения добермана легкие, упругие. Шаг свободный и размашистый. Бег легкий, быстрый.
•[Характер]
Твоя жизнь не стоит и гроша, если тебе не
для кого жить.

На мой некогда веселый характер сильно повлияла судьба. Казалось, совсем недавно я была искренняя и дружелюбная, а теперь замкнута в себе. Со мной постоянно случаются приступы меланхолии, но мне все же как-то удается это скрывать. Я чувствую, что горе никогда не покинет меня. Я стала слишком осторожной, даже чересчур. А должность вожака побудила во мне новые качества: властность, немного лицемерия и даже надменность. Рядом со мной постоянно Герда, меня немного раздражает ее опека, хотя я понимаю, что без нее мне не справиться. Я помню прошлое нашей стаи, те ужасные войны, и не хочу быть такой, как тот, кто правил нами тогда. Но все чаще я замечаю в себе кровожадность. Раз уже причинили боль мне, хочется причинить боль другим. Правда пока это относится только к нашим врагам, и надеюсь, не перекинется на мою стаю. Иногда когда я вижу собаку, в голове сами собой возникают расчеты как быстро и точно ее убить. Это страшит меня, и возможно, поэтому страх не дает мне что-нибудь натворить, дает опомниться.
На моей морде всегда маска холодности и безразличия – этакая «ледяная леди». И я привыкла к этому, привыкла быть такой. Кажется, что по-другому уже не может быть, что так было всегда.
Я разучилась улыбаться и вообще, похоже, радоваться. Интересно, почему моя свора все еще не отправила меня в отставку? Наверное не смотря на все мои недостатки, я хороший вожак.
•[Биография]
Я всегда верила в чудо, пыталась идти по жизни с улыбкой, не терять надежды, но каждый раз судьба пыталась сломать меня, убрать землю из-под лап, чтобы я упала и больше не поднялась. Я всегда терпела пощечины рока, но видимо мой характер был не такой стальной, как я рассчитывала. И вот я сломалась. Что-то просто переломилось пополам внутри меня, когда умер он. Конечно, и до этого я сдавалась и снова шла, но все-таки я смогла это пережить. А когда я встретила Герду, казалось, что все остальное был просто ужасный сон, можно сказать, жизнь началась заново, а потом еще одно счастье. Я встретила Рея и вот у меня его отняли, и даже Герда, хотя и пыталась, не могла поднять меня из пучины отчаянья. Возможно, моя история не настолько горька, как я думала, это вам решать.
Моя мать была призером многих выставок и отец тоже, хотя я никогда его не видела. Я плохо помню свое детство, лишь иногда всплывают некоторые моменты, которые я тут же забываю.
Когда мне исполнилось около двух недель, меня отдали моей новой хозяйке. Ее звали Магда, у нее раньше не было собак, хотя она как почти и все остальные на свете люди, которые не имели возможности, мечтала о собаке. И вот, наконец, ее мечта сбылась в виде меня. Хозяйка назвала меня Шерри, и с самого прибытия в дом я была окружена заботой и любовью. У Магды был двухэтажный дом с огромным двором, в котором я бегала, прыгала и вообще чего только не делала. Выросла я в красивую статную, даже немного гордую собаку. Гости Магды, приходившие к ней на праздники или просто на чашку чая, даже немного побаивались меня.
Хозяйка не хотела, чтобы те таланты, которые передались мне от матери и отца, пропали в пустоту, поэтому она привела меня на выставку. Я быстро стала брать первые места и, наверное, превзошла свою мать и отца. Тогда для меня это имело огромное значения, а сейчас это пыль, пущенная сквозь пальцы.
А потом меня украли. Я верила, что Магда ищет меня, верила, что я вернусь к ней. Но похитители не светились, и за довольно большие деньги отдали меня на собачьи бои. Я до сих пор помню тот удушающий страх, который просто пропитал стены этого здания. Кто-то жался по углам клеток, а кто-то с предвкушением ожидал предстоящего боя. И неожиданно я поняла, что отношусь к тем собакам, которые ждут, не дождутся драки.  Видимо взыграли инстинкты, хотя я помню, как мать рассказывала, что мой отец был первым забиякой на городских улицах, не считая его побед на выставках.
И вот меня выпустили на арену. Я помню, как кровь врага пролилась на песок, как я просто лишила его права на эту жизнь. Я просто обезумела. Я билась в прутья клетки, когда меня долго не выпускали на драку, люди все чаще ставили на меня ставки, пока я не стала победительницей арены. Но мои ожидания не оправдались, и меня стали выпускать реже, но мое появление было настоящим наслажденьем для зрителей. Я чувствовала, как они с азартом кричат, когда я снова и снова набрасываюсь на врага. И их азарт передавался мне, кровь просто бурлила, адреналин хлестал отовсюду.
Потом наступило то, чего я совсем не ожидала. В противники мне выпустили ротвейлера. Я не сомневалась в своей победе. Но из-за моего безумия я довольствовалась только инстинктами, хладнокровия не было. И я просто не заметила, как челюсти ротвейлера сомкнулись на моем горле. Меня решили пожалеть, ротвейлера оттащили, мои раны перевязали. Но я совсем недолго оставалась в тесной клетке. Меня решили продать. Это было разумным решением со стороны людей, но я не собиралась ему покориться.
Через день к клетке подошел хозяин боев вместе с покупателем. Владелец открыл клетку, и я вопреки его ожиданьям вырвалась из клетки, оттолкнув в сторону моего нового хозяина. Но двери везде были закрыты, это было бесполезно. Собак было много, коридор был длинный, и я просто понеслась вперед в надежде на что-то. Когда я пробегала мимо моих сородичей, те неистово лаяли и рычали, бились о прутья клетки. Тогда в моей голове возникла довольно рискованная задумка. Через небольшой отрезок времени нам как по расписанию должны были подать ужин, но если люди услышат, как беснуются собаки, то они придут быстрее и двери будут открыты. Я подбежала к ближней мне клетке, там сидела немецкая овчарка. Я с рычаньем накинулась на защелку, и клетка распахнулась. Казалось, пес тоже понял мою задумку, и мы вместе стали распахивать клетки. Но не все хотели уйти. Некоторые были довольны тем, что их здесь кормят, а остальное их не беспокоило.
Неожиданно двери распахнулись, показались людские лица. Но они были для меня как расплывчатое пятно, я не запоминала этих людей, у меня не было к ним привязанности. Лишь одно меня волновало – я свободна! Все собаки бросились к выходу, просто сбив людей с ног и чуть не затоптав их. Я бежала самая первая, иногда подбадривая остальных. Одни за другими мелькали коридоры. Когда впереди показывались двери, я просто врезалась в нее на полной скорости. Наконец, мы выбежали из своей тюрьмы, которая оказалась огромным павильоном на окраине города. Я опьянела от восторга, когда почувствовала, как ночь обволакивает меня, а ветер бьет в морду.
За все свое пребывание в заточение я ни разу не забывала о Магде. И вот тогда я бросилась к ней в дом, в наш дом. Я не могу описать, что со мной случилось, когда я увидела его таким опустевший. Клумбы заросли сорняками, трава была не скошена, и я наполовину скрылась в ней. Видимо меня слишком долго не было, слишком долго. Я горестно взвыла и рухнула на землю. Вокруг меня кружили светлячки, мерцая зелеными огоньками. Я пролежала так в ожиданье около трех дней. Я не ела, не пила, даже не двигалась, жила одной надеждой. Но никто не пришел, никто не потрепал меня по холке, никто не сказал мне ласкового слова. Тогда я встала, пошатываясь, и пошла прочь, куда глаза глядят.
Я не знаю как жила в те дни, просто не помнила. Все смазалось, расплылось. Иногда хотелось умереть. Я просто шла по улицам города, питаясь, чем попало, и падала, когда просто не оставалась сил.
Однажды, бродя по улицам, я зашла в тупик и просто легла в углу, бессмысленно смотря в пустоту. И вдруг меня накрыла тень, я услышала рычанье. Подняв голову я, казалось, пробудилась от долгого сна. Нахлынули воспоминания, наконец закрыв ту пустоту, которая была в голове. Передо мной стоял тот ротвейлер с собачьих боев, тот, который меня чуть ли не убил. Я подумала, что мне мерещится, но все было реально. Он встретил меня совершенно случайно, но увидев, решил закончить когда-то начатое дело. Вдобавок это была месть. Когда все сбежали с боев, он остался, его никто не освободил.
Я вскочила на лапы, готовая драться до конца. Но я была слишком слаба, да и давно погас тот яростный огонь, утих тот азарт. Мне не дали ничего сделать, даже приготовиться к атаке. Ротвейлер набросился на меня, сомкнув свои челюсти на моем горле. Мне было мучительно больно, но признаюсь в тоже время радостно, я больше не хотела бездумно влачить свое существование в этом безнадежном мире. Сознание постепенно стало гаснуть, а рык, послышавшийся совсем рядом, просто растворился в темноте. Я рухнула, тиски, сжимавшие мое горло, исчезли, а потом все померкло.
Не знаю спустя, сколько времени я очнулась, но на рай это было не похоже. Я все еще лежала в грязном переулке, раны на горле засохли кровавой коркой, но от любого резкого движения они могли вновь открыться.
Передо мной сидела незнакомка и внимательно следила за мной. Рядом с ней валялся ротвейлер с перегрызенным горлом. Я посмотрела в глаза незнакомке и, казалось, увидела себя, свое второе отражение, только в другом обличье. Та, похоже, чувствовала себя точно также, сомневаюсь, что она стала бы кидаться и спасать каждого из лап смерти. Искра понимания мелькнула между нами, и с того самого момента мы стали неразлучными друзьями.
Ее звали Герда, порода бреттонский  спаниель. Больше всего мне в Герде нравилась ее шерстка – белая в красно-рыжих подпалинах, да и вообще всем своим видом она напоминала мягкую игрушку. Герда, как и я, потеряла хозяина, только у меня были подозрения, что он умер, а не бросил ее, хотя Герда мне никогда об этом не рассказывала, да и мне не хотелось бередить ее внутреннюю рану. У меня было такое чувство, что я нашла свою давно потерянную сестру, ту, без которой я не могла жить, ту, которая была моей совесть, ту кто понимал меня как никто другой. Теперь мы везде были вместе, никогда не отходили друг от друга, как-будто не могли расстаться.
Но был день, когда мы разошлись. Я опять начала вспоминать о прежней жизни, и мне нужно было побыть одной. Герда поняла меня и оставила в одиночестве. Тогда была ночь, и дул пронзительный холодный ветер. Скитаясь по городу, я забрела в старый парк. Деревья тихо шелестели своей листвой и манили меня вглубь, туда, где не было дорог для людей. И я устремилась в чащу. Я была весьма удивлена, когда передо мной из-за деревьев простерлась огромная поляна. Весь воздух здесь был пропитан собаками, и через пару секунд я тут же ощутила на себе их взгляды. Несомненно, я наткнулась на городскую свору. Тогда я испугалась, все-таки это были их владения. Я резко повернулась вокруг своей оси и бросилась прочь из парка, но я услышала за собой погоню. Хотя теперь мы с Гердой были вместе, но пропитание в городе найти было не так просто, поэтому у меня попросту не было сил. Преследователь нагонял, он бежал мягко, что стук его лап по земле почти не был слышен. Тогда я обернулась. Преследователь этого не ожидал и врезался в меня. Мы покатились по траве, пока нас не остановил раскидистый куст. Я посмотрела на пса, который бежал за мной. Он был доберманом, его черная шкура почти растворялась в темноте. Глаза были медовые, как у моей матери. Я почувствовала, что он мне нравится, что он тот, кого мы все ищем всю свою жизнь. Я попросила у него разрешения вступить в свору, и он дал согласие. Потом я прибежала к Герде и начала ей рассказывать обо всем, что случилось за мной. Я предложила ей тоже вступить  стаю, но она сначала отказалась. Только потом я смогла ее уговорить.
После этого я вернулась в лагерь и окунулась в жизнь теперь уже моей своры. Жить в ней казалось намного легче, чем в одиночку. Оказалось, что тот доберман, который принял меня в стаю, был вожаком. Его звали Рей. И у него уже была пара, поэтому я перестала, на что-либо надеяться. Так пролетали дни и недели, пока Рей не назначил меня левой лапой. Я с ним уже была достаточно хорошо знакома, и мы были друзьями, поэтому я не сомневалась, что мне предложат эту должность. Но я больше не могла молчать о своих чувствах к Рею и сразу после назначения, я подошла к нему и призналась. Не знаю, на что я надеялась, но Рей сказал, что тоже любит меня, и мы начали встречаться. Вспоминая сейчас об этом мне становить горестно, все напоминает мыльную оперу с плохой концовкой.
Через несколько дней произошло несчастье, Рэд – правая лапа, попал под машину и не выжил. Тогда я заняла его место, хотя не желала, слишком жесткой ценой обошлось мое повышение. Герда, живя в стае, стала лучшей охотницей. Рей не раз предлагал ей место левой лапы, но она отказывалась.
А потом, когда Рей заболел, я поняла, что вся моя жизнь сплошная череда несчастий. Я постоянно находилась рядом с ним, подбадривала его. Он лишь слабо улыбался, похоже не надеясь на чудо, а я верила, я надеялась. А проснувшись утром, я поняла, что его нет в живых. Слишком уж был холоден бок, к которому я прижалась. Я закрыла навсегда глаза любимому и вышла прочь из палатки, а после и из лагеря. Так долго я бродила по парку, окончательно закрывшись в себе, совсем обезумев. Я жила на автомате: двигалась, ела, пила. После Рея мне осталось должность вожака, и я должна была занять ее. Я не могу описать словами, какое горе я испытывала, что пережила. Да и если рассказать, вы все равно не поймете, это просто надо испытать. Единственное, что мне не давало совершить что-нибудь страшное, это ответственность, которая легла на мои плечи. Я должна была стать вожаком, так как не видела в племени достойных кандидатов. Я боялась за свору. Тогда я запрятала всю свою горечь и отчаянье подальше в закоулки моей души и приняла, то, что мне было предназначено. Я вернулась в лагерь и заняла место вожака стаи Серых Камней.
•[Свора]
Серых камней.
•[Должность]
Вожак.
•[Ключи]
Админ.
•[Как Вы о нас узнали?]
Через друзей.
•[Связь с Вами]
E-mail.